Неделя 24 по Пятидесятнице: о чём читают в храме Апостол и Евангелие?
Трудно жить христианской жизнью без знания Священного Писания. Так же трудно, как плыть по морю без карты и компаса или строить здание, не имея плана. Каждый день на Божественной литургии Церковь напоминает нам те или иные отрывки из Евангелия и Апостольских посланий, чтобы мы задумались об их смысле, сравнили свою жизнь с тем, чего хочет от нас Бог.
Самые важные отрывки — зачала — читаются по воскресеньям. Предлагаем вашему вниманию русский перевод и толкование чтений Недели 24 по Пятидесятнице. Подборка подготовлена Обществом им. М.Н. Скабаллановича при Свято-Троицком Ионинском монастыре, г. Киев.
Апостольское чтение
Послание святого апостола Павла к Ефесянам, зачало 221, глава 2, стихи 14-22:
Братья, Христос — наш мир, Он, соединивший евреев и язычников в один народ; Своим телом разрушивший стену вражды, которая разъединяла нас; отменивший Закон с его уставами и правилами, чтобы, установив мир, создать в единении с собой из двух человек одного нового и обоих, в едином теле, примирить с Богом через смерть на кресте, уничтожив собою вражду.
Он, придя, принёс Радостную Весть о мире вам, жившим вдали от Бога, и тем, кто рядом с Ним. Так что благодаря Ему мы оба — и евреи, и язычники — имеем доступ к Отцу, соединённые одним Духом. Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, возведённые на основании апостолов и пророков, а камень краеугольный — Сам Иисус Христос. Он скрепляет Собой всё здание и воздвигает его, превращая в храм, посвящённый Господу. В единении с Ним и вы созидаетесь, чтобы стать благодаря Духу жилищем Бога.
Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно.
Ибо прежде вочеловечения Слова была великая вражда между обрезанием и необрезанием; а теперь мы примирились, став единой верой. Ибо теперь мы называемся уже не обрезанием и необрезанием, но одно имеем знамение — веру. Представь себе: два человека, один раб, другой усыновлённый; тот и другой нанесли оскорбление одному и тому же лицу: один — сделав поступок, достойный лишения сыновства, другой — убежав; потом оба они сделаны наследниками и приближёнными. И вот они удостоились одинаковой чести и два стали едино.
Точно так же язычники и израильтяне оказались преступниками: те как рабы, а израильтяне — как сыны. Итак, что же? Неужели важное дело иметь общение с израильтянами? Ты возвёл нас на небеса, и вот теперь указываешь на это, как на нечто важное? Да, говорит: то должно воспринимать верой, а это самыми делами. Впрочем, не то говорит, что привёл нас к достоинству израильтян, а то, что и нас, и их возвёл в лучшее состояние. Однако благодеяние к нам выше, потому что тем обещал, а нам не обещал, и мы были вдали, как указывает вышеприведённый пример.
И разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею.
Объясняет, в чём состояла преграда, и говорит: во вражде к Богу и язычников, и иудеев, — во вражде, которая происходила, от наших преступлений, как и пророк говорит: беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом (Ис. 59:2). Итак, эту преграду, вражду, Он разрушил Своею Плотию. Каким образом? Положив во плоти конец вражде. Ибо, так как Он соединил плоть с Божеством, ясно, что совершил примирение, ибо два естества соединились и сочетались между собой. А с другой стороны, Он разрушил вражду и тем, что явился безгрешным и исполнил весь закон. Ибо закон был оградой, то есть дан для безопасности, чтобы ограждать; а при нарушении он создаёт преграду — грех, чрез который мы не в безопасности остаёмся, а удаляемся от Бога.
А закон заповедей учением.
Дабы кто не сказал: что же, если мы освободившись от прежнего нарушения закона, опять вынуждены соблюдать его? — он говорит, что и его упразднил. Ибо, дав нам закон для утверждения нас, вместо того, чтобы наказать нас, когда мы его не соблюли, Он совсем отменил закон, подобно тому, как если бы кто, поручив ребёнка воспитателю, когда он не повиновался, взял его от воспитателя. Законом же заповедей называет его, потому что он был устроителем жизненного порядка; а веру называет учением, потому что она устанавливается чрез учение или догматы.
Поэтому апостол как бы так сказал: вместо жизни Он ввёл веру. Ибо получили мы оправдание не вследствие заповедей, определявших делать то или другое, но «если уверуешь сердцем и исповедуешь устами, спасёшься» (ср. Рим. 10:9). Или же называет учением запретительные заповеди Господни, именно: а Я говорю вам: не клянись вовсе (Мф 5:34), или не гневаться (Ис. 54:9) и тому подобное.
Дабы иа двух создать в Себе Самом одного нового человека.
Не сделал эллина иудеем, но обоих возвёл в лучшее состояние. И не сказал: переменить, но: создать, — дабы сильнее выразить свою мысль, и то, что затем от естественных дел нам отступать не должно. В Себе (έν έαυτω) же сказано или вместо «чрез себя самого» ( δι έαυτου), потому что не другой кто-нибудь сделал это, но Сам, как бы расплавив иудея и язычника, создал одного нового и дивного человека. Или это значит, что Он Сам первый представил образец и пример, Сам явился наперёд тем, чем соделал тех (эллинов и иудеев); и что стал посредине между обоими, держа, с одной стороны — эллина, с другой — иудея, смешав их и удалив всё враждебное, сверхъестественно воссоздал посредством огня и воды.
Итак, в человеческой природе, которую Он принял, в природе общей и язычнику, и иудею и принятой ради обоих, — в ней-то, освобождённой от всякого тления и ветхости, Он создал двух в единого нового человека, свободного от греховной дряхлости и неправды. И тот, и другой характеризуется уже не своими собственными качествами, но обоих характеризует свойство единого человека, созданного по образу Христа. Но ещё лучше поймёшь эти слова, если мысленно представишь Господа краеугольным камнем, а сих двоих построенными на Нём стенами;
Устрояя мир.
И в отношении друг к другу (иудей ведь тогда сближается с язычником, когда становится верным), но особенно к Богу, что и важнее, как показывает ниже.
И в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста.
Не сказал: умирить (καταλλάξη), но — примирить (άποκαταλλάξη), то есть снова примирить, показывая, что и в древности посредством закона человеческое естество было примиряемо с Богом, но затем, так как чрез преступление закона вражда ещё более усилилась, то оно опять возымело нужду в примирении с Богом, которое, как окончательное, справедливо и называется примирением (άποκαταλλαγ). В едином теле — то есть в Своём. Ибо должное нам наказание сам подъял чрез крест, что и выше сказал: Плотию. И опять двоих создаст в Себе. А по мнению некоторых, в едином теле значит то, что обоих ставших как бы единым телом, которому Он есть глава, примирил с Богом.
Убив вражду на нём.
Не сказал: разрушив, но сильнее — убив, чтобы она уже не восставала. Каким же образом после этого опять возникает вражда? Она никогда не восстаёт, но рождает другую, потому что опять грешишь. В нём же — или в кресте, или в теле Своём. Ибо вражду Он убил и на кресте, и в Своём теле, в котором и подъял крест.
И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким.
Не другого послал, но Сам пришёл, явившись в положении слуги и раба, и благовествовал мир, — к Богу, без сомнения: дальним — язычникам иближним — иудеям, так как эти более близкими казались Богу. И Христос ведь говорил: мир оставляю вам (Ин 14:27); мужайтесь: Я победил мір (Ин 16:33), и ещё: Отец Мой возлюбит вас (Ин 14:23), и: всё, чего будете просить, будет вам (Мк 11:24). А это всё — признаки, мира.
Потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе.
Своею смертью уничтожил гнев и потом сделал нас любезными Отцу чрез Духа, облагодатствовав нас одинаковой благодатью. Потому что не даровал им — более, как близким, а нам — меньше, как дальним; но в едином Духе обоим даровал единую благодать и таким образом привёл к Отцу. Или в употреблено вместо «чрез», и тогда смысл был бы такой: чрез Него и Духа приведены мы к Отцу.
Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым.
Так как Сын пребывает во век, то те, которые не улучат вышнего града, суть странники и пришельцы. Но мы — не таковы теперь, а сограждане святых; не просто иудеев, а святых их — патриархов и пророков, и приписаны к тому же самому граду, граду, находящемуся на небе, вечному, которого и те усиленно искали.
И свои Богу.
Чего те едва достигли посредством великих трудов, то мы получили чрез благодать, став своими (домашними) Богу. Вот упование нашего призвания: ибо в той именно надежде мы призваны, чтобы получить сие.
Быв утверждены на основании Апостолов и пророков.
Желая показать тесное единение язычников с пророками и апостолами, говорит: быв утверждены, как бы говоря: основанием служат пророки и апостолы, а вы дополнили остальную постройку, так что все составили один Божий храм. Это и значит быть надстроенными поверх патриархов и пророков, что в другом месте он называет привитием (Рим. 11:19). Апостолов поставил в начало, хотя они по времени были последние.
Имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем.
Всё держит на Себе Христос. Ибо краеугольный камень поддерживает и стены, и основания. И заметь: иногда он называет Его свыше содержащим всё, в каковом случае нарицает Его главой, иногда же снизу носящим на Себе всё здание, подобно краеугольному камню; а иногда называет и самим основанием.
На котором всё здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе.
На краеугольном, говорит, камне, то есть Христе, всё здание, именно — все верующие, соединённые органически и безраздельно, растут и восполняются, чтобы стать храмами Божиими. И поставлю жилище Моё среди вас, говорит, и буду ходить среди вас (Лев. 26:11–12). Ибо и вообще Церковь (έκκλησία), то есть собрание всех верующих, есть храм Божий, и в частности каждый человек. В Господе же сказано вместо — благодатью Господа, а не нашими трудами. А словом слагаясь показывает, что не иначе можем сложиться в храм Божий, как ведя такую жизнь, которая соответствует краеугольному камню.
На котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом.
И все верующие созидаются в Нём, и вы также, ефесяне, чтобы быть жилищем Божиим в Духе, то есть чрез содействие Духа. Или же Духом сказал в противоположность чувственному строению, как бы говоря: жилище Божие духовное. Такое созидание и совершается до второго пришествия чрез верующих.
Блж. Феофилакт Болгарский
Евангельское чтение
Евангелие от Луки, 66 зачало, глава 12, стихи 16-21:
Господь поведал им притчу: у одного богатого человека хорошо уродила земля, и стал он думать: что же мне делать? Мне некуда собрать урожай свой. И решил: вот что я сделаю: разрушу-ка я житницы свои и построю большие, и соберу туда весь урожай свой и всё добро своё, и скажу душе своей: душа! Здесь хватит добра на многие годы; отдыхай, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумец! Этой ночью душу твою заберут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Так бывает с теми, кто копит богатство для себя, а не для Бога.
Евангелие прошлого воскресенья повествовало нам притчу о милосердном самарянине и закончилось такими словами: «Тогда Иисус сказал ему: Иди и ты поступай так же». А сегодняшнее Евангелие, чем оно заканчивается? «Но Бог сказал ему: в сию ночь душу твою возьмут у тебя. Кому же достанется то, что ты заготовил? Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет».
Вот два разных пути. Оба они приводят нас к нашему последнему моменту, к смерти. Но ведь смерти нет, а есть вечная жизнь. Значит эти разные пути приводят нас к таинственному переходу, ко встрече с вечностью. Всем нам предлежит встретить это «нечто таинственное». И встреча эта окажется самым важным моментом всей нашей земной жизни, тем, для чего мы, в сущности, и жили.
В нашем языке даже и слов нет, чтобы выразить это. Но вот сегодняшнее Евангелие, а также Евангелие прошлого Воскресения нам дают некоторые определения этого момента, этой встречи. В конце одного пути прогремит страшное слово: «Безумный»! А в конце другого Евангелие не даёт нам даже и слова, которое мы услышим, а говорит только: «Иди и ты поступай так же»! Т. е., ты только делай так, поступай так«! А будет тебе то, что никаким словом не выскажешь.
Чем же определяются эти пути? Всей настроенностью нашей жизни. И эта настроенность проявляется в каждом шаге нашем, в каждом поступке, в каждом вздохе. И как странно! «настроенность» кажется чем-то неважным для людей, чем-то случайным. Но не так и в очах Божиих. Эта «настроенность»-то и определит то великое, таинственное, что мы с вами встретим тогда… момент исхода, и то, что уже будет нашим определением навсегда.
Самарянин милосердный жил любовью к Богу и к ближнему. И всякий человек был его ближним. Он как бы жил в одной великой семье Отца Небесного. Все для него были братья и сёстры. И он был братом для каждого. И этот, впавший в разбойники, был дорог для него. Он не смог пройти мимо него. Он остановился, хотя, вероятно, тоже спешил, как и те, прошедшие мимо, на какое-то дело, помог ему, положил на своего осла, привёл в гостиницу и поручил гостиннику дальнейшую заботу о нём. Заплатил за него, и если гостинник издержит больше, обещал и это пополнить, когда вернётся. Из всего этого нам нетрудно заключить, какова настроенность жизни этого человека: он любил Бога всем сердцем, всей душой своей, всей крепостью своей, всем разумением своим, и ближнего своего как самого себя.
А какая же жизненная настроенность была сегодняшнего богача? Хозяин он был видимо хороший и человек благоразумный, практичный. Видите, как он рассуждает: сломаю житницы свои и построю новые и соберу туда весь хлеб мой и всё добро моё. Слышите: хлеб мой и добро мое. О Боге даже и помину нет, а ведь урожай то Божий! И дальше: скажу душе моей: «Душа, много добра у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись…» А где же любовь к ближнему? Да её и нет. О ближнем и мысли нет. Вся забота о себе одном: покой, пища, питьё, веселье, — только для него. Эгоизм — вот настроенность его жизни. Братья и сёстры!
А какой же дух нашей жизни, какая настроенность её? Думаю, что если мы честно ответим на этот вопрос, то увидим в нас и то, и другое. Есть в нас и милосердие, но и эгоизма в нас немало. А если так, давайте призадумаемся над этими словами: «В сию ночь душу твою возьмут у тебя». Ведь это так, ведь это правда. Ведь «в сию ночь» значит для нас «в любую ночь, в любой день и час». Но возьмут обязательно. И тогда что же услышит наша душа? То, что услышал богач-эгоист: «безумный»! или же увидит тот свет, который предстал милосердному самарянину. Да… Это будет приговор на всю вечность. И приговор этот зависит от всей настроенности нашей жизни, от духа её.
Пока не поздно, давайте выберем эту дивную настроенность милосердного самарянина и будем бороться со своим эгоизмом как с нашим врагом. Будем бороться до смерти. И всегда будем помнить: «Блаженни милостивии ибо они помиловани будут».
Архиепископ Андрей (Рымаренко)
