Екатерина Щербакова
Как люди воспринимают православного священника?
У нас сегодня очень необычные участники опроса. Своим видением православного священника поделятся псаломщица, бывший наркоман, врач-психотерапевт, постановщик фаер-шоу и маленькая девочка. А опытный священник расскажет, с каким отношением к себе ему доводилось сталкиваться.
Духовный наставник, друг, брат во Христе, советчик
Людмила Николаевна Хархадинова, псаломщица и регент Преображенского храма г. Соледара:
Я воцерковилась уже больше десяти лет назад. Конечно, отношение к священнику с течением времени меняется. Поначалу не знаешь, что это за человек, чего от него ждать. А потом, после того как не раз пообщаешься, складывается мнение о нём. В отношении нашего настоятеля с годами хорошее мнение только подтверждалось. У нас выстроились определённые отношения, он стал духовным наставником, другом, братом во Христе, советчиком.
Во времена, когда я в храм ещё не ходила, отношение к священнослужителям было спокойное, без неприязни. Церковь не была мне абсолютно чужой, потому что мама всегда ходила в храм на Пасху. Помню, когда была маленькой, она приводила меня на причастие. Я тогда не знала, что это такое, но мне понравилось: было много деток, дали что-то вкусное. Было удивительно, странно, ни на что не похоже. Священник выглядел торжественно, необычно.
Когда начала воцерковляться, не особо обращала внимание на то, кто служит. Я знала, что нужно исповедаться и причаститься, всё остальное было на втором плане. Потом, когда начала ходить в храм часто, у меня там постепенно начали складываться отношения с людьми — и с настоятелем тоже. Всегда была возможность поделиться с ним своими проблемами, задать вопросы, получить поддержку. Бывало, батюшка даст какой-то совет — и оказывается, что в итоге именно он помог. Постепенно мы привыкли друг к другу, появилось доверие. Выстроились тёплые отношения.
На сегодняшний день я не только прихожанка, но и работник храма. Не могу сказать, что из-за этого сталкивалась с каким-то иным отношением к себе со стороны настоятеля. Есть разные батюшки: кто-то любит наставлять, другие проявляют строгость. Нам повезло: у нас настоятель добрый и справедливый. Даже если у меня случались ошибки в работе, он никогда не ругал, не отчитывал, не сердился. Такое отношение помогло мне с большей ответственностью готовиться к службам, загодя разбирать с ним непонятные моменты. Мы в храме стремимся делать всё хорошо, чтобы порадовать настоятеля и прихожан.
Для меня священник — это духовник, наставник, человек очень близкий, потому что он ведёт человека, направляет его и в духовной, и в повседневной жизни. Думаю, в жизни каждого верующего батюшка занимает особенное место.
Тот, кто помогает не вернуться к прежней жизни
Александр, предприниматель, торговый агент, прихожанин одного из храмов Енакиевского благочиния:
Раньше священники для меня были людьми, которыми я пренебрегал. Я показывал на них пальцем, а в храме от свечек прикуривал. В моей жизни не было ничего святого. Я был человеком неадекватным.
На сегодняшний день священник для меня — это друг, человек, с которым я могу обо всём разговаривать, тот, с кем я могу проверять правильность моих действий. Он — один из тех, благодаря кому я могу выровнять ход своей жизни, направить её в правильное русло. Священник — это родственная душа, потому что и мне, и ему важны одни и те же вещи. Главное — мы верим в Бога.
Общаясь со священником, я уверен: даже если ошибаюсь, меня за это никто не осудит. Меня примут с моими ошибками и никто не будет крутить пальцем у виска, глядя на меня, — так, как я в своё время крутил. Есть огромная разница между пребыванием за пределами Церкви — и внутри неё. Раньше я как будто на голове ходил, и только в последнее время стал на ноги.
Дело в том, что вся моя жизнь была связана с наркотической зависимостью. Это вело за собой блуд и другие грехи, о которых теперь очень сложно вспоминать. Я подошёл к краю, можно сказать, что видел смерть в лицо. Я словно лежал на дне глубокой ямы. Ты вроде живой, а вроде и не живой. Хочешь из этой ямы выбраться, но на это нет сил. Без помощи справиться невозможно, ты пребываешь в состоянии полной беспомощности. И вот в такой момент, когда не можешь ни с наркотиком, ни без него, приходит Бог. Он приводит людей, которые могут помочь. Наркомания — это болезнь духа, души и тела, она бьёт по всем уровням. Бог даёт людей, которые вытаскивают и духовно, и душевно, и физически. Слава Богу, что есть священники и общества, которые занимаются такими, как я.
Священники — люди опытные, и этот опыт помогает таким, как я, найти свой путь, а это очень сложно. Наша жизнь — это ежедневный бой. На сегодняшний день я остаюсь трезвым уже долгое время. Конечно, это не избавляет меня от проблем, потому что без них в принципе невозможно. Но трезвость помогает иначе видеть их и находить выход, а не убегать от них. Сегодня я ощущаю жизнь по-новому. Появилось ощущение, как будто мир и я — это одно целое.
Священник постоянно сталкивается с жизнью, смертью, болезнями, судьбами человеческими. Он принимает исповедь, видит людей в разных ситуациях. Он имеет кругозор, какого нет у обычного человека, и посвящён в некоторые вещи, в которые не посвящён никто. Поэтому общение со священниками полезно не только таким, как я, но и вообще всем людям. Некоторые воспринимают их как непонятных дядек, машущих кадилом, но суть вообще не в этом. Бог открывает священникам как посвящённым то, что закрыто обычным людям. Почему же некоторые отвергают этот дар? Да потому что им стыдно идти в церковь, они боятся людей и не готовы говорить правду о себе. Боль нашего общества — отношение к Церкви как к чему-то дремучему, непонятному, для бабушек.
Я однажды понял, что где-то в жизни есть выход к истине, которого я не знаю. Священники могут помочь мне найти путь к ней. Да, священники тоже могут ошибаться, но они могут помочь человеку наполнить себя, дать то, чего ему не хватает. Сегодня я доволен тем, как складывается моя жизнь. Я многое пережил в прошлом, и это меня держит в узде. Я прихожу к Богу, общаюсь с батюшками, с неглупыми людьми. Я не хочу прежней жизни.
«Равный равному»
Алина Сергеевна Ревко, врач-психотерапевт, г. Мариуполь:
Я пока делаю первые шаги в православии. Для меня священник — это в первую очередь человек слова. Он такой, какой есть — без двуличия. Правдив со всеми, но прежде всего — с самим собой. Он верит в жизнь, в себя и в людей. Искренне хочет помогать и делает для этого всё возможное. Самое главное: священник — это человек, который помогает человеку по правилу «равный — равному». Он выбрал свой путь по зову сердца, у него есть призвание, и он никогда не будет унижать или навязывать свою точку зрения. Он уважает людей.
Я по образованию врач, у меня в жизни было много ситуаций, которые могли очень сильно оттолкнуть от Церкви. К сожалению, есть священники, которые не всегда соответствуют тем качествам, которые я перечислила. Были случаи просто глупые, которые я даже не хотела бы озвучивать. К счастью, не все священники такие. Мне повезло встретить батюшку, который так осуществляет своё служение, что это вызывает у меня восхищение и радость. Он принимает людей такими, какие они есть, не ломает их, умеет радоваться и любит жизнь. Благодаря ему у меня сегодня есть интерес к православию и вере.
Тот, кому рисуют рисунки
Щербакова Варвара, 5 лет:
Священник — это человек, который крестит и причащает людей. Он всегда должен быть рядом с ними в храме. Священники добрые и хорошие, я никогда не боялась их. Батюшке из нашего нового храма я нарисовала рисунок. После карантина я отнесу его. Он будет рад.
У священников должен быть добрый характер. Им нужно очень хорошо относиться к людям, общаться с ними. Священники никогда не должны убивать и портить всем настроение.
Тот, кто участлив и честен
Дмитрий Поляков, хореограф-постановщик, руководитель Творческого центра «Selim» и команды фаер-шоу, многократный призёр международных и украинских соревнований и конкурсов восточного танца и фаер-шоу, г. Краматорск:
Если говорить о себе, то вот уже пятнадцать лет я занимаюсь танцами — у меня своя школа, плюс мы делаем фаер-шоу, занимаемся благотворительностью, работаем с инвалидами. К православию не имею отношения: я атеист. Со священниками мне доводилось встречаться не раз — есть знакомые в этой среде, к тому же мы ездили в Святогорск, были в Лавре. У меня нет какого-то однозначного отношения к священникам, поскольку я встречал среди них как тех, кто просто зарабатывает деньги, так и искренних людей, которые верят в то, что делают. Я считаю, что дело не в религии, а в человеке. Если человек искренне верит, у меня никакой антипатии к нему нет. Если же вера и религия для него — это вид заработка или влияния, у нас вряд ли будет взаимопонимание. Я человек прямой и не буду прекраснодушничать, если мне кто-то не нравится.
Мне доводилось встречать адекватных батюшек, без предрассудков и всяческих «вы должны», «вы обязаны». С ними было легко ладить. Однажды, когда я был в храме, у меня на шее висел знак Водолея, и бабушки начали кричать: «Это нельзя, это мракобесие!» А священник вышел и сказал: «О, мне нравится, красиво!» Вообще, меня не привлекают предрассудки и фанатизм.
Мне кажется, что священник должен иметь два качества: это участие и честность. Участие — потому что люди, которые действительно во что-то верят, идут в храм за помощью и поддержкой. Батюшке надо понимать это и помогать им. Если священник взял на себя такую ношу, он должен её нести. Надо понимать людей, во всяком случае, стремиться к этому. Для священнослужителя это очень важно. А честность важна потому, что без неё в принципе нельзя. Вот эти качества — самые главные.
Мне кажется, что в православной церкви встречаются разные люди, и соотношение плохих и хороших — где-то 50/50. Во всяком случае, у меня на сегодняшний день сложилось именно такое впечатление.
Тот, кто помнит, что он — служитель Церкви
Протоиерей Вадим Ильчук, благочинный Иово-Почаевского в г. Константиновке и Торецкого округов:
В круге церковного общения я сталкиваюсь преимущественно с людьми, которые знают, как относиться к священнику, обращаться к нему. На своём приходе я настроил всех так, чтобы отношения между священником и людьми были доверительными и даже родственными. Так же настраиваю и священников в благочиниях — чтобы было по-домашнему, без пафоса, мне всегда это нравилось. Тем не менее, важно соблюдение субординации и уважительного отношения к священному сану. Мне хотелось бы, чтобы люди уважительно относились ко мне не как к Вадиму Ильчуку, а как к носителю священного сана. Конечно, требую от священников, чтобы они соответствовали этому званию и образу. Священник должен всегда помнить о том, что он — служитель Церкви.
Когда хожу в подряснике или в рясе по городу, большинство людей смотрит на меня, как правило, с любопытством. Многие сразу стараются проявить уважение, уступают место, вежливы. Лично мне на протяжении жизни не доводилось сталкиваться со случаями ненависти или неприязни. Бывало, что люди в состоянии алкогольного опьянения могли что-то неприятное сказать, но это редкие случаи. Обычно люди всегда относятся с уважением.
До начала эпидемии верующие люди даже в повседневной жизни подходили, брали благословение, целовали руку. Люди неверующие этому удивлялись, но это не мешало им здороваться и вести себя адекватно. Конечно, я знаю, что есть негативное отношение к священству. Мои прихожанки рассказывают периодически, как их соседки говорят: «Зачем ты всё время в эту церковь ходишь. Сколько уже денежек туда отнесла! Лучше бы внучатам конфеток купила!» Мудрые люди отвечают на такие слова спокойно: что в храме они находят утешение, помощь, поддержку. Вообще, со стороны верующих я вижу исключительно доброе и уважительное отношение. После проповеди прихожанки подходят и говорят: «Батюшка, сегодня вы словно обо мне говорили!» Мне это напоминает моё детство, когда то же самое моя бабушка говорила после службы.
Основываясь на своём опыте, отмечу, что хуже всего к священникам относилась пресса. Конечно, это были работники определённых изданий, настрой которых был направлен против Церкви. Понятно, что они выполняли поставленную задачу. Большие перемены в отношении к нам произошли после начала войны на Донбассе. Был случай, когда человек, с которым мы очень хорошо общались и сотрудничали, изменил своё отношение, а СМИ, на которое он работал, начало стремиться нас спровоцировать, показать в негативном свете.
Я переехал с Ровенщины на Донбасс потому, что мне здесь очень нравились люди. Они простые, искренние, без лести и двуличия. Не было в них жадности, отгороженности от общества. Если такой человек приходит в Церковь, это искренне, и задача священника — не навредить ему. Местные жители — верные друзья, хорошие помощники, неравнодушные прихожане, потому здесь раньше столько храмов строили. Даже сейчас, в такое нелёгкие время, люди находят средства, чтобы помогать храмам, более того: у нас в Константиновке продолжается строительство нескольких. Это большая радость, что во все времена есть люди, которые верят в Бога и любят ближних. Может быть, нам просто везло, но даже люди, работающие в госсистеме, стараются нас не обижать. Я не могу сказать, что на Донбассе я подвергался каким бы то ни было притеснениям как священник. В любом обществе меня никто никогда не унизил, не задел.
Даже неопытные люди, которые не знают, как себя правильно вести со священником, пафосно себя не ведут, доверяют. Возможно, всё дело в том, как мы с матушкой живём. Двери нашего дома всегда открыты, он полон людей и детей. Сколько помню, к нам всегда шли. Мы готовы делиться тем, что имеем, и помогать чем можем. Наверное, окружающие это чувствуют. Бывает, что человек по каким-то причинам теряет себя в жизни, обозляется — и тогда может отнестись к нам негативно, но это единичные случаи, а не настроение общества.
