Мария Цырлина

Нам не нужна новая война

Они жили без радио и электричества и смотрели в лицо одной из самых страшных войн в истории. Испытали радость Победы и вместе преодолели разруху послевоенных лет. Надеялись на спокойную старость и на то, что их Победа — навсегда. Но грянула новая война. О 1941–1945 рассказывает Мария Фёдоровна Сомборская (урождённая Дементьева), ветеран труда, долгожитель города Енакиево на Донбассе, где сегодня идёт война.

Война застала меня в Белгородской области, селе Герасимовке Валуйского района. Мне было 11 лет. Помню, объявили в селе сход. Мать пошла на него. Радио тогда ни у кого не было, как и электричества. И вот мама возвращается и говорит: «Война».

 

Пропавший без вести

1 сентября отца мобилизовали. Мы его больше не видели. Он не успел написать ни одного письма с фронта. Его отправили в Сватово, теперь это Луганская область. К тому времени, как они, новобранцы, прибыли на станцию, в Сватово уже вошли немцы. Им не успели даже выдать форму, все были в своём, домашнем.

Немцы увидели, что все без формы, и подумали, что партизаны. Всех сразу расстреляли. Одному лишь из новобранцев удалось сбежать и скрываться. Но когда он добрался до своих, его объявили дезертиром и судили, отправили на десять лет в ссылку. К счастью, он выжил и вернулся. От него я и узнала о судьбе папы. А все эти годы мы ждали отца и надеялись, что он жив.

 

«Киндер много!»

7 июля 1942 года к нам пришли немцы. Въехали в село на мотоциклах. Заняли школу и там расположились. Пришли к нам в дом. Мы слышим их крики: «Млеко! Мать! Млеко!» А у нас была корова. Мы, дети, выскочили все — а нас много было, шестеро. И они: «Ой! Киндер много! Не надо!» И ушли от нас. Правда, потом обязали, как и всех жителей, сдавать им часть молока.

 

В Германии таких гусей нет

Я пасла гусей. Ходила с ними на речку. Гуси признавали только меня. Они купались, а я приходила за ними вечером и звала: «Гуси, ко мне!» Они летят ко мне, и мы вместе идём домой. Как-то раз приехали немцы вместе со старостой села взять наших гусей. Говорят: «У нас в Германии нет таких крупных». Взяли у нас шесть гусей. Но тоже пожалели — дали нам за них какие-то ботинки, видно, краденные, и два одеяла. Мы тогда жили без одеял совсем, в чём ходили, в том и спали.

И вот иду я сдавать молоко, а гуси как увидели меня, перелетели через забор и идут за мной. Я их отогнала. И вот наступил вечер. Немец приходит к нам и просит: «Пусть ваша девочка придёт и позовёт гусей. Они плавают в реке, и я ничего не могу сделать». Я пришла и позвала их. Как они летели ко мне! Но он их забрал и запер.

 

Бомбёжки

Рядом с нами шла железная дорога из города Валуек на Донбасс. Немцы стали строить там разъезд — думали, что надолго у нас задержатся. Пригнали много техники, разобрали старые пути, стали прокладывать новые.

Ещё рядом был аэродром. Нас почти не бомбили. Но соседние Валуйки по десять немецких самолётов за раз обстреливали. Смотришь ночью — повсюду зарева от пожаров.

Как-то пасла я корову возле речки. И вижу, на разъезде, что построили немцы, стоят товарные вагоны. И летит самолёт — тоже немецкий. И кинул что-то. А там начиналась наша улица. Дым пошёл в той стороне, где наш дом. Я бросила корову, побежала. Две бомбы упали у нас за сараем. Видно, были они не очень большие — иначе бы и дом разнесло. В доме вылетели все окна. К счастью, было лето. Стеклить было нечем. Заделали где фанерой, где чем, так и жили в темноте.

 

Освобождение

Лесов у нас не было, и партизаны были от нас далеко. В двадцати километрах от нас был мост через реку — дорога шла на Харьков. Партизаны туда добирались, несколько раз взрывали этот мост. Немцы его всякий раз пытались починить — до следующего налёта партизан.

В 1943 году фашисты объявили всем, что нужно явиться на сборы для отправки в Германию. И тут к селу подошли наши. Немцев погнали, да так, что они бросили всё. Даже самолёты на аэродроме. 19 января это было. Мы, дети, впервые смогли тепло одеться — в их шинели и сапоги.

 

Раненые

Старшей сестре моей было 18 лет. И вот село освободили и разместили в нём госпиталь. Сестра сразу же устроилась санитаркой помогать нашим раненым. Все более-менее взрослые девчата пошли туда работать. Раненых было много. Потом они уехали вместе с госпиталем и служили медсёстрами до конца войны.

А я осталась в деревне — пасла гусей и помогала по хозяйству. Немцы не успели отнять всех. Работала в колхозе. Как-то рано утром прибежала соседка, стучит в окно и кричит: «Вставайте! Война закончилась!» Радости у всех было!

 

После войны открыли нашу школу

Я пошла учиться. Но взрослого населения было мало, дети помогали, как могли, в колхозе. Весной, летом и осенью мы работали, а зимой учились. Так я окончила семь классов. К тому времени я была уже учётчиком в колхозе. А после окончила годичные курсы бухгалтеров и приехала работать в Енакиево.

 

Вторая половинка

Здесь и встретила свою вторую половинку. Муж приехал из Одесской области сюда по направлению — он работал на фабрике и одновременно учился. Со мной он одного возраста. Наш сын живёт здесь, в Енакиево, а дочь на Алтае. 40 лет я проработала на заводе и 11 лет в доме культуры. Официально у меня 51 год стажа, но работала я почти всю жизнь. И вот дожила до новой войны.

 

Нам не нужна эта война

В той войне было всё просто и понятно — где враг, а где наш. А теперь не знаем, с кем воюем. Нам не нужна эта война. Только жизнь стала налаживаться — и опять всё развалили. В нашем дворе упал снаряд. Форточки были открыты, поэтому стёкла уцелели. У родственников моих в Углегорске разбило всё.

Сегодняшнему поколению я желаю, чтобы они не видели того, что мы когда-то видели, чтобы они жили без войны.

Записала Мария Цырлина

Читайте также:

Не детская война: воспоминания ветерана о детях-партизанах и Победе

Видеть Освенцим — и не потерять веру в Бога

Хор ветеранов из Славянска: петь и радоваться жизни в 90 лет

Две войны ветерана