Екатерина Щербакова
Протоиерей Александр Александров о церковном погребении, поминовении неверующих и музыке на кладбище
Как поминать усопших родственников и друзей? Когда лучше выделить на это время? Идти ли на кладбище на Пасху? Как организовать поминки? Что делать и чего не делать в храме и на кладбище? Об этом и многом другом — в нашей беседе с настоятелем храма в честь святой равноапостольной Марии Магдалины г. Горловки протоиереем Александром Александровым.
Традиции и «традиции»
— Отец Александр, давайте последовательно пройдём по всем этапам, касающимся смерти человека и всего, что с этим связано. Итак: человек умер. Что в первую очередь должны делать его близкие или те, кто оказался в этот момент рядом?
— Для православного человека всё должно начинаться с молитвы. Так же и здесь: нужно молиться. По традиции читается Псалтирь о упокоении, где поминается усопший, т.е. человек молитвой провожается. Готовится к погребению тело, и параллельно этому непрерывно читается Псалтирь.
Это необходимо, во-первых, для тех, кто находится рядом с усопшим, для назидания — ведь Псалтирь проникнута покаянным духом, духом кротости и смирения и напоминает о том, что ты не вечен и полностью зависишь от Бога. Второй момент: по православному преданию душа умершего после смерти какое-то время находится рядом с телом, и она тоже слышит эти слова и утешается.
— А некоторые считают, что первым необходимым делом является занавешивание зеркал…
— Это пережитки язычества. Делать этого не нужно. И отношение к таким традициям православного должно быть не просто нейтральным, а скорее негативным. Например, цвет гроба: красный или чёрный — действительно, не имеет значения. А здесь, если мы боимся зеркал, вещей покойного и тому подобного, то мы проявляем суеверие: мы верим не в Бога, а в не связанные с Ним мистические вещи.
— А если какая-то бабушка впадает в истерику по поводу того, что нужно занавесить — как быть? Идти навстречу — или всё-таки не стоит?
— Лучше успокоить бабушку каким-то иным способом. Ведь запоминается, как говорится, последняя фраза. И через какое-то время не будут помнить, что пошли навстречу бабушке, запомнится только, что «там так делали». А раз там делали, то и я сделаю. И таким образом рождается неправильная традиция.
Один сделал, другой «ради мира» поддержал — и вот уже эта традиция укоренилась. Укоренилась настолько, что теперь тот, кто пытается что-то делать по истинной традиции — а это уже значит, что делает не так, как принято сейчас — его воспринимают как глупца, «странненького».
— Значит, если есть возможность, какую-то просветительную работу всё же нужно провести?
— Конечно! Не нужно этого бояться. В своё время и апостолы, и другие святые шли, не боясь, и проповедовали. Ведь в истории Церкви было много примеров, когда какое-то, сначала небольшое, попустительство оборачивалось серьёзным расколом.
— Следуем дальше: отпевание. Каков его смысл? Зачем приглашать священника и что, собственно, делает батюшка во время этого обряда?
— Для чего? — Снова: для назидания живых, которые молятся в это время. К слову, этот момент очень важен. Ведь к кому делается обращение «Господу помолимся»? К усопшему? — Нет, конечно, к живым.
Смысл отпевания исходит из слов Господа о том, что Бог есть не Бог мёртвых, но Бог живых (Мф. 22:32). То есть у Бога все живы. И как существуют молебны перед началом дела, о путешествующих — по слову апостола: «И всё, что вы делаете, словом или делом, всё делайте во имя Господа Иисуса Христа» (Кол. 3, 17) — так и здесь: это напутствие, благословение на новый путь. Смерть — это ведь переход из одного состояния в другое. Начало новой жизни.
Верующий, неверующий, самоубийца
Ещё момент… Мы молимся, потому что не Бог наказывает человека, не Бог отправляет его в ад или рай, а человек идёт туда своими делами. Как говорил своим духовным чадам св. Лаврентий Черниговский: душу, как металл к магниту, тянет туда, где она привыкла быть при жизни. Привыкла к добру — пойдёт к добру, к злу — соответственно.
Простой пример. Человек привык получать удовольствие от алкоголя. Пьёт он «телом», а радуется душа. И вот умирает тело. А душа-то привыкла получать удовольствие не от молитвы, не от пребывания с Богом, а лишь от телесных удовольствий. А тела-то уже нет. Вот это и есть самый настоящий ад.
С другой стороны, мы не знаем, как жил человек, что он делал, каковы были его отношения с Богом, каялся он, нет — это всё сокрыто. Но в любом случае он нуждается в нашей молитвенной поддержке при переходе в мир иной. И потому мы просим: Господи, прости его и, насколько возможно, облегчи его загробную участь.
— А если человек был однозначно неверующий?
— Насчёт неверующих святые отцы говорили так: самое лучшее поминовение за них — это милостыня. И наша милость, в том числе, заключается и в молитве.
Ну, и вообще: понятия верующий-неверующий — такая тонкая вещь… Где провести этот раздел? А что ему помешало верить? А все ли, кто ходит в храм, верующие? Обычно священники, когда приходят отпевать, спрашивают, крещёный человек или нет, и — хулил ли Бога. Вот и всё. Потому что бывает, что человек в беспамятстве давал указания о том, чтобы его не отпевали, священника на порог не пускали, просто — обиделся, или ещё что… Наше же дело — молитва.
Свт. Николай Сербский писал, что мы обо всех молимся. О врагах, о друзьях, о верующих и неверующих. Это свойство христианской души — молиться обо всех. Таинства мы, конечно, совершаем только над православными, но погребение — это не таинство, это обряд, который помогает облегчить и муки родных в том числе. Часто человек теряет близкого и очень сильно это переживает. Чин отпевания вселяет в него надежду: душа не пропала, душа жива. Умерло тело.
— А как быть с самоубийцами? Часто родственники идут на всё, чтобы доказать, что оно было совершено в неадекватном состоянии, стараются во что бы то ни стало добиться разрешения на отпевание.
— Ну, первое, что здесь важно помнить, — это что Бога не обманешь. Это ведь не магия: священник прочитал какие-то слова — и душа автоматически отправилась в рай. Это невозможно, такого никогда не будет. Можно обмануть священника, но не Бога.
Во-вторых — существует такой чин отпевания самоубийц, это даже не чин, а собрание нескольких молитв, в которых просится, чтобы человеку был прощён этот тяжкий грех. А вообще — это очень тонкий вопрос: почему человек решился на такой шаг. Ведь много убийств загримированы под самоубийства; бывает, что человека доводят до самоубийства умышленно…
В любом случае, есть правящий архиерей, который наделён от Господа благодатью решать подобные вопросы. Ведь они, как правило, очень щекотливы и требуют очень внимательного рассмотрения.
Таким образом: самоубийц, как правило, не отпевают, но — есть частности.
— А все эти слухи, что нужно в память о самоубийцах птиц кормить…
— Это к зеркалам, в ту же область! (смеётся)
От колива до сигареты?
— Следующий шаг — кладбище. Как здесь вести себя и что должно быть сделано?
— Чтобы сразу было понятно, что такое кладбище и как себя там вести, нужно запомнить, в первую очередь, то, что оно всегда освящалось. Это освящённая, святая земля. Исходя из этого — и вести себя нужно так, как и на любом другом святом месте. Ведь в храме никто колбасу есть не будет, равно как и пьянствовать. Я помню, лет 20 назад на кладбищах даже не курили! Как же деградировало общество…
Так что поведение на кладбище должно быть целомудренным. Там покоятся тела усопших людей, а к телу в Православии всегда было особое отношение. Апостол Павел говорил: «Вы — храм Божий, и Дух Божий живёт в вас» (1 Кор. 3,16). Потому как к храму, так и к телу у нас особое отношение. Вот пример: с четырёх сторон кадится Престол — и тело усопшего человека.
На кладбище, желательно, никаких гулянок, посиделок, распития спиртного, возливания водки на могилу, оставления печений на могиле неизвестно для кого. Пищей питается тело, а душа питается духовно.
Что нужно сделать? — Прийти на кладбище, прочитать молитву, есть та же 17 кафизма, лития о усопшем, мирским чином читаемая. В идеале — пригласить священника, чтобы он отслужил заупокойную литию или панихиду. А дома уже можно продолжить поминальной трапезой — но тоже без алкоголя.
— Настаивать на отсутствии алкоголя во время поминальной трапезы?
— Однозначно! Православные этого никогда не принимали! У нас были другие традиции: варилось коливо, узвар… Об этом хорошо пишет святитель Афанасий (Сахаров) в своей книге «О поминовении усопших по уставу Православной церкви», где он подробно всё описывает и даже приводит древние рецепты, которые ныне уже в большинстве своём утеряны, к сожалению.
Поминали на Руси обычно молочным киселём, в постные дни варился узвар, для приготовления блюд использовали пшеницу, мак. Всё было проникнуто смыслом: сладкое — как символ сладости райской жизни, блюда из зёрен — как воспоминание о евангельских словах про упавшее в землю зерно (Ин. 12:23-26)… А какой нынче смысл в колбасе или салате оливье? — Никакого! Просто набить желудок, приготовить хорошую закуску. И в результате поминовение усопшего превращается в посиделки.
На Радоницу очень хорошо можно видеть пример тому на кладбище: человек выпил, ему захотелось расслабиться, он закурил, присел на оградку — и не думает, что рядом человек, который похоронил новорождённого ребёнка, или горячо любимого супруга… Наплевать! Если раньше на кладбище слышался плач, молитва — то сейчас пение, крики, даже радио… Вот куда приводят бездуховные традиции.
Повод для скорби — не смерть, а грех
— Батюшка, а вот вопрос траура, траурной одежды часто занимает людей, и особенно женщин: обязательно ли быть в чёрном, сколько траур носить, что допустимо в этот период, что нет…
— Это не православный вопрос и не православная традиция. Если говорить о женской одежде — то одежда христианки всегда должна быть целомудренной. А в плане траура… Смерть для христианина — это не конец! По словам апостола Павла: «Для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп. 1:21).
До петровской реформы у священников не было чёрного облачения! Постовое было или буро-красным, или фиолетовым, а погребальное — белое, как свидетельство о радости и чистоте небесной жизни! И насчёт траурных одежд мирян церковь никаких указаний не даёт: как их носить, сколько и где…
— Выходит, что человек отвлекается на эти суетные моменты и забывает о главном — о молитве, верно?
— Конечно! Траур пусть будет внутренним. Настоящая скорбь не нуждается во внешнем подчёркивании. Но опять же, большой скорби не должно быть! Скорбеть можно, если человек отошёл без покаяния, или если мы не успели сделать для него что-то важное, хорошее. А вот безутешного горя не должно быть. Мы же христиане!
Сам Господь говорит: «Приидите ко мне, все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас» (Мф. 11: 28)… Так что чего православным унывать, если человек пошёл к Богу?
Страшна не смерть — страшны последствия греховной жизни.
— Но тяжело терять всё-таки… Может быть, есть в этом эгоизм какой-то, и всё же…
— Это последствия грехопадения — наша привязанность к материальному. Забываем о главном.
Лучшее поминание — молитва и милостыня
— Безусловно… Идём дальше. Что делать на 3, 9 и 40 день после смерти человека?
— Конечно, церковное поминовение. Опять же — не столы, а молитва. Есть разные мнения о том, что конкретно происходит в эти дни с душой человека, но сходны они в одном: в этот период душа подвергается особым испытаниям, и поэтому ей нужна поддержка — в виде литургии и панихиды. То есть заказывается литургия, причём близкие и друзья должны молиться, а не то что заказали — и ушли, а батюшка молись.
Священник не молится вместо кого-то — он возглавляет службу. Поэтому, когда нас часто обвиняют сектанты: вот, у вас в храме батюшка спиной к людям стоит — мы отвечаем, что нет, он, как командир, ведёт людей за собой, показывая, как нужно молиться: когда перекреститься, когда поклониться… Так что священник молится не вместо, а вместе с людьми.
И вот, после панихиды, когда вы помолились об усопшем, можно раздать щедрую милостыню — вот это и будет лучшее поминание. А столы — это уже дело третье. Но тоже, смотря как относиться: ведь организовать достойное поминание и накрыть столы — это тоже труд и средства, причём немалые. Это тоже своего рода милостыня. Но — к этому не должно быть отношение как к чему-то обязательному.
— Я обратила внимание, что очень часто заменяется одно другим. Не хочется идти в храм, стоять на панихиде… Легче всего — раздать поминальные конфеты или пирожки — и вот создаётся впечатление, что человека помянули. Но вот помянули ли? Помолились ли за него все те, кто получил угощение?
— Ну, что касается конфеток — здесь тоже есть свои аспекты: поминать нужно тем, что вкусить человеку будет радостно. А не теми карамельками, которые люди не знают, куда деть: и выкинуть неловко, и съесть невозможно. Милостыня — это не подачка, это — пожертвование. Отец Андрей Кураев говорит, что хорошая милостыня — это та, которая оторвана от сердца.
А на трапезе поминальной — опять же, должна звучать молитва. В первую очередь! Помолились об усопшем — и после угощение. А сейчас поминальная трапеза превратилась в простой обед…
О панихидных карамельках и истинном человеколюбии
— Часто не хотят смущать неверующих родственников, и потому не молятся. Хотя в этом случае мы жертвуем тем добром, истинным добром, которое могли быть сделать умершему, жертвуем действительной пользой!
— А почему мы должны «жертвовать»? Вот на какой вопрос нужно себе ответить. Ведь мы стесняемся своей веры. Часто под эгидой человеколюбия, заботы о ком-то отрекаемся буквально от неё! Здесь я не помолился, там перекреститься неловко — и постепенно православие превращается во что-то аморфное и безголосое. Почему мы должны подстраиваться?
Любое христианское смирение не должно доходить до отказа от чего-то, для нас важного. Если бояться осуждения — так всегда найдутся недовольные, как бы вы всё ни организовали. Будет спиртное — так окажется, что сервелат дешёвый, или ещё что. Как говорил один святой, есть люди-мухи и люди-пчёлы. Муха и среди чистоты найдёт кусок грязи, а пчела и на свалке обнаружит цветок.
Так что… Должны быть любовь и человеколюбие — но до определённого момента. Не нужно путать человеколюбие с человекоугодничеством. Разве не человеколюбие тот же стол накрыть или организовать автобус на кладбище? Или заказать панихиду — красивую, с хором? Разве это не человеколюбие? Поволноваться, побегать? Даже потратиться — чего уж там? — человеколюбие, да ещё какое! А говорить плохо всё равно будут. Господа гнали, и нас будут гнать. Но не нужно бояться этого.
— Что нести в храм на панихиду?
— В этом плане важно помнить завет Господа: «Во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7:12). Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой«. Ты сам будешь есть то, что несёшь? Когда нет денег, купи немного, но — хорошее. Пусть это будет одна хорошая конфета, а не килограмм старых карамелек.
Вопрос не в количестве. Это ведь тоже суеверия: чем больше принесу — тем лучше, чем больше свечей поставлю — тем ровнее дорожка в рай будет у усопшего… Дело совсем в другом. Вдовица положила две лепты, но это было всё её пропитание. Так и здесь: одно дело купить на 9 гривен из десяти, и другое — на те же 9 из тысячи имеющихся у тебя.
Когда поминать?
— Каково значение поминальных суббот Великого поста?
— Такое же, как и у любой поминальной субботы, в течение всего года.
— То есть глупо считать, что эти службы «более сильные»?
— Они более насыщенные, скорее так, поскольку идёт Великий пост, он вообще наполнен памятованием о покаянии, о смерти, потому и поминальная суббота более сильна по своему эмоциональному воздействию на человека: чёрные облачения, и т.п.
— Поминание на Пасху, на Светлой седмице очень распространено сегодня.
— На Светлой седмице никаких заупокойных поминаний нет.
— Но, не дожидаясь Радоницы, в первое воскресенье после Пасхи народ бежит на кладбище.
— Ну, это вопрос к народу, почему он бежит. Человеку, не знакомому с церковной традицией, вообще очень сложно понять, зачем всё делается. Ему непонятна духовная радость. И потому на Пасху бегут на кладбище. А православные идут на Радоницу — первый вторник после Пасхальной седмицы.
— А если не получается — работает человек? Удобнее ведь в воскресенье прийти!
— Ну, во-первых, можно прийти и во второй половине дня. А во-вторых — нет такого положения, что непременно нужно прийти в этот день на кладбище. Нужно понимать, зачем вы туда идёте. Проведать? — Но усопший находится не на кладбище, душа его — либо в раю, либо в аду. Здесь — только тело.
За советом — к бабушке или к батюшке?
Поэтому нужно идти на кладбище, нужно приводить в порядок могилы — опять же, из уважения к телу как к вместилищу Духа Святого, — но не нужно доходить до фанатизма. Не думать, что если вы пришли на кладбище и оставили там пасочку, или зажжённую сигаретку положили на могилку, т.к. умерший любил курить, то вы ему сделали хорошо.
— Что, и сигареты кладут?
— Да! Более того: и музыку любимую заказывают в исполнении оркестра, чтобы у могилы поиграли. Это ведь уже язычество настоящее! Даже хуже, пожалуй: язычники верили в загробную жизнь, а здесь какой-то своеобразный атеизм. Верят, что вот дедушка здесь лежит, и его кости радуются.
— Да не верят, скорее всего! Вот удивительно: в Бога не верят, ибо это абсурд. А то, что гнилым костям хорошо от оркестра, — это не абсурд?
— А просто дело в том, что суеверия человека ни к чему не обязывают! А вот вера — обязывает. Возникают вопросы: раз ты называешь себя христианином — почему ты выглядишь не как христианин? Почему ведёшь себя не как христианин? Куришь, материшься? Что-то с тобой не то! Ты, значит, или не христианин — или плохой христианин.
А суеверия к чему обязывают? — Да ни к чему! Хочу — верю, хочу — не верю. К чему обязывает вера в силу чёрной кошки? — Только не ходить перпендикулярно её пути! И всё!
Ну, и гордость тут же проявляется: почему нельзя, если я хочу?
— И лень — нет желания поинтересоваться, что на самом деле будет полезным для умершего.
— Это болезнь нашего времени: горделивая напыщенность, самоуверенность — дескать, я сам всё знаю! Прочитали две книжечки — и всё знают! Любой священник расскажет, сколько приходится терпеть от таких «знающих»! Вы неправильно крестите! Почему? А вот там было так! И выясняется, что он спутал крещение с водосвятием, отсюда и претензии к батюшке, который крест в купель не окунул.
— Так какие же ошибки вы бы назвали самыми грубыми, и как их избежать?
— Самое лучшее — почитать всё то, что мы сейчас с вами наговорили, потому что всё остальное — это уже не очень существенные вещи. Не нужно бояться спрашивать, не нужно бояться священников. Ошибок может быть много потому — и это беда! — что человек спрашивает о чём-то в храме не у батюшки, а бабушки, которая полы моет. А после передаёт чушь, да ещё под лозунгом «мне в церкви сказали».
А ведь, приходя в больницу, вы не будете обращаться к санитарке: дескать, вот у меня болит бок, что вы посоветуете? Вы пойдёте к врачу! Так и в храме. Сейчас у каждого священника есть телефон, можно, если батюшки нет в храме, — попросить его номер и позвонить.
— Ещё часто встречающийся момент: я был в монастыре, и мне там сказали! Во-первых, неизвестно, кто сказал — может, прохожий, а во-вторых — это ведь говорилось именно тебе!
— Да, это болезнь нашего века. Формат интернет-форума набирает обороты.
— А как же «сарафанное радио»? Тот же принцип!
— Так форум — это новый формат «сарафанного радио». Распространяется то, что предназначалось для одного человека. То же с таинством исповеди бывает. Батюшка не имеет права рассказывать — так и ты не имеешь права рассказывать о том, что исповедовал! Но это уже тема другой беседы.
Одним словом — нужно задумываться, нужно спрашивать и читать — вот, например, сайт нашей епархии. И, думаю, через какое-то время заблуждений и суеверий станет гораздо меньше. (смеётся)
— Спасибо, отец Александр! Будем надеяться, что наша совместная работа приведёт к увеличению числа христиан, ведущих осознанную духовную жизнь. До встречи!
Беседовала Екатерина Щербакова
