Мария Цырлина

Письма с фронта: история неизвестного участника войны

Тимофей Иванович Пилявский — горловчанин, прошедший всю Великую Отечественную войну и дошедший до Берлина. Истории его фронтового пути нет в интернет-ресурсах, о самом же герое мы узнали случайно: обнаружив на чердаке дома, где раньше жили его родственники, написанные его рукой треугольные фронтовые письма. В них описан боевой путь Тимофея Пилявского последних двух лет войны, его переживания, радости и надежда на скорую победу.

 

Из села в город

Письма племяннице Тамаре Михайловне Костенко, отцу Ивану Пилявскому и другим родственникам Тимофей Иванович писал в Горловку, ул. Лермонтова, 19. Первые из них он присылал из Донбасса, последние фронтовые, ближе к маю 1945го — из Польши, Пруссии, Берлина.

«Я за три года не имел никакого взыскания. Я служу примерным воином. Меня берут в пример молодые, и командование довольно моей службой. Я служу в отборных частях. Где я служу, не всех туда берут, так что я своей службой очень довольный».

На момент написания этих строк молодому солдату 35 лет. Он родился в 1909 году в селе Преображенка Запорожской области. Потом его семья перебралась жить в Горловку. В письмах он вспоминает о том, что в родном селе не было никаких перспектив, кроме как держать сельскохозяйственных животных и возделывать огород. От голода и неустроенности семья переехала в развивающийся промышленный Донбасс и осела в Горловке, на территории нынешнего посёлка Кочегарка (тогда — центр города). Скорее всего, мужчины из этой семьи отправились работать на шахту «Кочегарка». Женщины, как следует из писем, держали стадо коз. Это помогло им выжить в войну.

Пилявские жили по адресу ул. Лермонтова, 19. Родная сестра Тимофея Ивановича — Афанасия — вышла замуж за Михаила Иларионовича Костенко. В почтовой пометке на одном из писем 1944 года значится: «дом разрушен». Затем на треугольных письмах появляется адрес получателя «ул. Лермонтова, 19/2». Возможно, семья восстановила часть разрушенного дома или построила дом по соседству.

После войны дочь Михаила Иларионовича Тамара Костенко, племянница Тимофея Пилявского, к которой он обращается в своих письмах, жила в доме на ул. Лермонтова, 7, до самой своей смерти в 2014 году. Этот дом простоял до 2023 года, когда был повреждён прямым попаданием снаряда.

 

Фронтовой путь

Когда началась Великая Отечественная война, Тимофею Ивановичу Пилявскому было 32 года. Он был призван Горловским военным комиссариатом на следующий день после вторжения Германии, 23 июня 1941 года, в звании рядового и назначен пулемётчиком. Спустя всего 23 дня, 15 июля 1941 года, он был награждён медалью «За боевые заслуги». Во время выполнения задания по укреплению нашей обороны в районе города Запорожье в составе команды 1213 в этот день Тимофей Пилявский попал под бомбёжку и был ранен.

Оправившись от ранения, с 5 по 10 сентября 1941 года он в составе 50 армии участвовал в оборонительных боях на реке Десна. Принимал участие в форсировании Десны и, уже оказавшись на правом берегу, получил второе ранение.

В мае 1944 года Тимофей Иванович Пилявский поступил в службу охраны штаба и в дальнейшем свой боевой путь проходил в составе 76 отдельного батальона охраны полевого управления Второго Белорусского фронта.

Тимофей Пилявский обеспечивал охрану и безопасность командования топографического отдела штаба, был неоднократно ранен. В одном из последних писем с фронта он также упоминает, что исполнял обязанности полевого повара (возможно, по причине полученных ранений или просто в порядке дежурства).

В письмах 1944 года Тимофей Пилявский упоминает ещё одну полученную награду — медаль «За отвагу». Как следует из документов, к этой награде он был приставлен 24 октября 1944 года. Прошёл Украину, Беларусь и всю Европу до самого Берлина. Последнее письмо с фронта к родным написано им 1 мая 1945 года. В нём он выражает надежду на Победу и скорое возвращение домой.

 

«Донбасс жил и жить будет»

Первое фронтовое письмо Тимофея Ивановича Пилявского датируется 11 января 1944 года. В нём он упоминает, что состоит на хорошей должности при штабе, получает жалование 25 рублей в месяц, но эти деньги не копит, а уже пожертвовал 100 рублей на нужды обороны. Службу Тимофей Пилявский проходит не очень далеко от дома. Его часто отправляют в командировки в Сталино (будущий город Донецк). У армии на тот момент хорошее снабжение, даже бумаги для писем у солдат достаточно.

Тимофей Пилявский упоминает, что очень хотел бы навестить родных, но отпуск дают всего на десять дней. За это время автор письма успеет лишь доехать до Горловки, а обратно нет, да и в обратную сторону поезда не ходят. За опоздание из отпуска дают пять лет тюрьмы.

В этом же письме он упоминает: «Я сегодня получил большой удар, но это хорошо — век живи, век учись». Возможно, был ранен.

Родственников солдат призывает держаться и не уезжать из Горловки: «Донбасс жил и жить будет». Он с сокрушением упоминает, что одна из родственниц вернулась в село Преображенку Запорожской области, откуда они родом, и опасается, что её там ждёт голод.

 

«Я должен отомстить»

Следующее письмо он пишет больше чем через месяц — 20 марта 1944 года. «Многоуважаемая сестра Афанасия и Феклуша, а также Михаил Ларионович и ваши дочери Светочка и Томочка! Разрешите мне передать свой боевой привет и пожелать вам всего наилучшего в вашей свободной жизни и службе!»

В нём он просит узнать адрес полицая, убившего его отца:

«Я вас прошу, чтоб вы узнали адрес полицая Степана, я должен всё же ему отомстить за убийство моего отца. Он примазался где-то потом обратно служить, но не хочет, он самострел (совершил). Я об этом узнал, но не точно. Вы должны узнать точно адрес его и дом».

Также упоминает об издевательствах фашистов над военнопленными в Горловке:

«Томочка, ты писала за издевательства над военнопленными, как вы искали и думали, что я попал в плен».

Он упоминает, что его семья держит коз, и это помогло им выжить в голодные годы. «Света, я очень довольный, что вы живете хорошо. Вы ведь пережили за два года голод и холод, и нищету, и всякие поругания от полицаев», — пишет он в другом письме.

 

«Мы идём вперёд»

На тот момент город Горловка уже полгода как освобождён нашей армией, жизнь в нём восстанавливается, а у солдат появилась возможность писать домой и приезжать в отпуск. По долгу службы Тимофей Пилявский в начале 1944 года побывал в командировке в Горловке и смог повидаться с семьёй:

«Я побыл дома как и не был. Я тебя только и видел вечером. Я даже не успел и наглядеться на всех и поговорить… Не могу забыть, как мы прощались на дороге. Я не мог всего продумать, как был в Сталино».

О себе он пишет, что «пока жив, но нездоров. Я был обратно в командировке и очень простыл, сейчас больной, грип, потом нога правая плохо действует, но ничего, уже немного наладилось. У нас сейчас зима на полный ход, снегу много и морозы».

Болезнь солдата продолжилась и в апреле 1944 года: «Конечно, болею, весна, раны мучат, но ничего, уже налаживается». Это не мешает ему выполнять боевые задания и ездить в командировки. Автор письма вновь был в Сталино, а по пути во второй раз навещал родных в Горловке. От Сталино до Горловки он добирался двое суток.

Он много раз встречается лицом к лицу со смертью, и это побуждает его размышлять о ней: «Мне бы дома помереть, неохота на чужой стороне помирать. Но ладно, людей уже и кости погнили, а я всё жив». Тем не менее, каждое своё письмо он заканчивает оптимистично: «Ожидайте с победой домой».

28 июня 1944 года он пишет письмо из Западной Беларуси. «Феня, ты права, что раны не заживут, а ещё больше болеть начинают». «Скоро войну кончим. Вам, наверное, слышно — мы идём вперёд. Враг отступает с большими потерями. Каждый день он бросает города. Скоро будем на границе, а там и Берлин посмотрим. Ждите с победой. До свидания, ваш брат Тима».

Наша армия продвигается вперёд стремительно. 23 июля 1944 года Тимофей Пилявский уже пишет из освобождаемой Польши:

«У меня жизнь по-старому. Идём на запад. Дорога уж не очень далека до Берлина. Сейчас я уже в Польше нахожусь».

 

«За брата буду мстить до последнего дыхания»

В то же время солдатам приходится довольствоваться очень скудным пайком: «Света, ты писала, что у вас много фрукты всякой, а я за три года даже не имею представления, какая должна быть фрукта. Только и знаю — бульба есть, но дробненька. Наверное, и я б попробовал хоть сухой фрукты. А то я так втянулся в войну, что забываю и про дом. На этом кончаю, а то надо обедать и браться за автомат. И так уже четвёртый год».

За бои в Польше он получил медаль за отвагу. В чужой стране заразился малярией: «Сегодня меня малярия взяла в оборот».

В августе 1944 года тридцатипятилетний молодой солдат уже описывает себя седым и покрытым морщинами:

«Светочка (Костенко Светлана Михайловна — прим.), я твое письмо с цветами получил, за которое очень благодарю, что ты не забыла дяди. Светочка, я сейчас действительно дядя уже, дед седой, бел, на лбу морщины».

Он упоминает о гибели брата, также призванного служить:

«Живу по-старому, одно только мечтаю: когда я вас увижу, или более мне не придётся вас видать. Ваня тоже мечтал вас видеть, да его мечты враг отнял. Но ничего, Светочка, я за брата буду мстить до последнего дыхания.

Письмо пишу в 6 часов утра на машине. Солнышко всходит, все спят. Тишина. Природа богата, но чужая. Только гонят коров, и я только мечтаю. Наверное, Светочка козочек гонит в стадо. Всё гул моторов — наши соколы летят бомбить Пруссию».

 

«Врага бьём на его собственной земле»

В конце ноября 1944 года в переписке с семьёй звучит уже полная уверенность в победе:

«Михаил Ларионович (Костенко — прим.), я очень довольный вашим письмом, что вы своим письмом подняли дух мне. И все ваши предположения очень правильны и верны. Я всё же думаю, что мы с вами скоро будем праздновать победу над лютым врагом… Михаил Ларионович, выпей за меня стакан вина и спой песню, как, бывало, пели мы с вами. Извините, что мало пишу. Времени нет никак, всё время идёт на разгром врага».

Его ждёт важное боевое задание:

«После праздника я должен написать очень радостное письмо или очень печальное, из двух одно, но так не должно быть, как есть».

И вот долгожданное посленовогоднее письмо, датированное 13 февраля 1945 года — о том, что им удалось продвинуться и полностью освободить захваченные фашистами территории:

«Жисть моя боевая идёт вперёд. Врага бьём на его собственной земле. Недалёк тот день, что враг будет добит. Тогда будем жить веселей, кто будет жив».

Следующее письмо автор пишет 4 апреля 1945 года. Писать «не было времени никак, выполнял боевое задание, за которое получил благодарность от командования». «Одно что, вы, наверное, по радио слыхали, мы в Гданьске, мы в Видне (Вене — прим.), скоро будем в Берлине. Это мы, не кто-нибудь».

Последнее фронтовое письмо — из Берлина. Оно датировано 1 мая 1945 года. Автор поздравляет родных с праздником 1 мая и пишет:

«У нас уже тепло, весна. Скоро приеду к вам. Вам, наверно, слышно наши победы и где мы сейчас, уже в Берлине. А раз в Берлине, значит, войну кончаем. Немцы сдаются в плен со своими генералами. Мы сейчас бьём с воздуха и на воде, и на земле, и под землёй, в метро, и на чердаках. Зверь не сдаётся живым, его надо добить. А мы добьём. У нас всё для этого есть. Света, погода у нас сейчас — тепло, сады цветут».

Это последнее сохранённое родными письмо Тимофея Ивановича с фронта. Больше он писем не писал, а спешил сам навстречу к ним, чтобы вместе отпраздновать Победу.

 

Скромный подвиг Михаила Костенко

Из ещё одного фронтового письма, написанного неизвестным отправителем, известно, что во время оккупации Донбасса престарелый Михаил Иларионович Костенко приютил солдата, возможно — его знакомого, имя которого осталось неизвестным, и укрыл его от врага в своём доме. Этот солдат после освобождения Донбасса поступил служить в конницу, так как до этого имел большой опыт обращения с лошадьми и любовь к ним. В кратком письме он благодарит Михаила Иларионовича за его подвиг. Из письма ясно, что оно не было единственным: между укрытым солдатом и Михаилом Иларионовичем была тёплая дружеская переписка.

Письмо от неизвестного отправителя:

17/III.1945 года

«Очень благодарен я вам за внимание, Михаил Иларионович, вы еще раз мне подтвердили, какая у вас милая душа. Точно так, как вы мне дали уют (приют — прим.) и скрыли от врага в те жуткие дни, вы и сейчас проявляете чуткое отношение. Я сейчас припоминаю, как ваши женщины, вплоть до Светочки, отделяли мне внимание и уделяли даже тот мизерный кусочек хлеба. За всё это я вам ещё раз благодарю.

Живу очень хорошо. Уже на должности, т.е. в части. Добился опять в конницу, так что за Буланным скучать не приходится. Дорогие, я вам уже писал, что после ранения у меня палец на левой руке не сгибается. Я немного дальше от передка, а позже пойду дорубать клинком фрицев. Нахожусь в Восточной Пруссии».

Тамара Ивановна Костенко, рождённая 4 августа 1927 года, умерла 30 апреля 2014 года. Новые владельцы дома отправили бережно хранимые ею фронтовые письма на чердак. Там они находились много лет под слоем пыли и были случайно обнаружены последующими владельцами во время попадания в дом снаряда в 2023 году, когда была разрушена крыша. Письма будут переданы в музей.